Олег Мухин - Человек: 5. Сириус Цэ

– Под выкидышем Большого Взрыва подразумеваемся мы – земная раса?

– Меня приводит в недоумение мысль – неужели вся эта колоссальная по своим масштабам и по протяжённости во времени метаморфоза – я имею в виду образование вселенной – произошла только для того, чтобы породить такое отвратительное, тупое, нежизнеспособное творение, как наша человеческая цивилизация? Неужели это главная цель Большого Взрыва, его наивысшее достижение? Неужели ничего более толкового природа создавать не умеет? Я лелею надежду в конце этой песни и в конце всего моего произведения – может быть, люди только лишь выкидыш сингулярности, и у вселенной где-то имеются нормально доношенные и благополучно родившиеся дети.

Полупрозрачная медуза с крестообразным серо-коричневым головным мозгом и с

сине-фиолетовой обжигающей кромкой-полосой выписывала грациозные па в круглом, шарообразном аквариуме. Неподвижный фарфоровый шестибивневый слон завороженно и с восхищением смотрел на это великолепие.

– Неужели мы настолько безнадёжны? Неужели ничего нельзя исправить? Как сделать так, чтобы нам было не стыдно за наши деяния? Есть ли рецепт выздоровления больного общества у Максима Глубинного, нещадно высмеивающего идиотизм современного мироустройства?

– Ты прямо как Ник Кент из журнала «Mojo». Назадаёшь провокационных вопросов, наслушаешься откровенных ответов, а потом начнёшь на свой лад их витиевато интерпретировать. В твоём случае – наделаешь, например, разумных роботов с ай-кью сто тысяч, способных быстро размножаться, то бишь собирать себе подобных, и заменишь ими, к хренам собачим, гуманоидную расу на машинную…

Сразу оговорюсь, в светлое будущее человечества я не верю. Перспективой безнадёжно больного является смерть. Однако давай попробуем вместе порассуждать на эту тему. Прежде всего, нужно понять, что человечество должно быть едино. Все мы родились на этой планете, все мы на ней живём, и если мы считаем самым ценным на свете жизнь человеческую, то нужно заботиться о каждом индивидууме, каждому уделять персональное внимание. Как это осуществить? Необходим новый подход. Всё человечество – одна семья. Давайте посчитаем сколько нас, сколько нам нужно еды, воды, одежды, сколько жилья и так далее. Исходить из этого. Никаких границ, разделяющих народы и превращающих Землю в сеть концентрационных лагерей. Никаких денег, являющихся причиной почти всех войн и почти всех преступлений.

Можно такое сделать? Мне возражают, утопия, никогда. Я слышу недовольные голоса в ответ – если человек будет жить на всём готовеньком, он будет только паразитировать. Ну, если в семье папа и мама – алкоголики, и родители не занимаются воспитанием ребёнка, то, естественно, ничего хорошего из него не получится. Если изменить правила игры, то, конечно, возникнут проблемы, но они исчезнут в процессе роста.

– А как быть с людьми, склонными к наркомании, к жестокости, к педофилии, к религиозному фанатизму и так далее? Как быть с извращенцами, с психопатами, с маньяками?

– Их надо лечить.

– А если они неизлечимы?

– Изолировать от общества.

– Вот смотри. В горячо тобой любимом фильме «Чужой» человечество сталкивается с инопланетным разумным существом, агрессивно себя ведущим, которое оно не пытается перевоспитывать, а просто убивает. Может быть, со всеми этими отщепенцами необходимо поступать так же, как с чужими? Разве у тебя никогда не возникало желания собственноручно уничтожить какую-нибудь гадину-тварь на двух ногах, чтобы остальным людям жилось лучше?

– Ну, возникало.

– А если бы у тебя появилась такая возможность – навести порядок в мире, если бы тебе сказали, действуй, дали бы оружие, превращающее в пыль всяких негодяев, ты бы согласился на эту роль? Ведь одно дело критиковать, давать советы и совсем другое самому вершить судьбу человечества. Взял бы ты на себя такую ответственность?

Я долго размышлял, а потом сказал:

– Не знаю. Я над этим всерьёз не задумывался. Это очень тяжёлая миссия – стать богом на Земле. Надо очень крепко всё обмозговать, прежде чем браться за подобную работу… Я ответил на твой вопрос?

– Ответил. Раз уж я сегодня выступаю в роли Ника Кента, задам-ка я тебе последний вопрос и завершим интервью, а то, я вижу, ты уже начал носом клевать. Время-то позднее.

– Ну, давай. – Глаза у меня действительно слипались.

– Как ты относишься к строительству стены между Украиной и Россией?

– Мне, да и, наверное, Роджеру Вотерсу такое даже в страшном сне не приснилось бы, – сказал я и поймал себя на мысли: «Откуда это Шропшир про стену-то знает? Неужто он всё-таки втихаря собрал спутниковую антенну?» Но я ему ничего не сказал, а для себя решил, даже если это на самом деле так, я сегодня ночью на «Шершне» с острова сбегать не буду.

Часть третья

Самое последнее доказательство

…А вы один приехали или с супругой?

– Один, один, я всегда один, – горько

ответил профессор.

Китаец сказал, что все китайцы – лжецы. Верить ли этому китайцу, что все китайцы лжецы, если он китаец, а все китайцы лжецы?

Существует мысль, что милленаризм (то есть, вера в апокалипсическую трансформацию) всегда проистекает из столкновения культур, одна из которых технологически превосходит другую.

Я думал, это треножники марсиан. Но это оказались слоны. Наши земные слоны, только с очень длинными, насекомоподобными ногами. Они медленно переставляли свои «ходули» и издавали трубные звуки, напоминающие марсианское уханье. Слоны двигались на расстоянии, курсом, параллельным моему.

Я спросил у Севы:

– Откуда они здесь?

– Видимо, прибыли на «грузовике», – прохрипел он, пробиваясь сквозь помехи.

– А зачем, как ты думаешь?

– Ну что тут непонятного? Глянь, как тяжело они идут, перегруженные аппаратурой. Ты же сегодня выступаешь, даёшь концерт.

– Где, на Марсе?

– Нет, блин, на Сатурне, – раздражённо рявкнул Сева. – На его кольце.

И рассказал мне анекдот про то, как при помощи обруча и лысого мальчика находчивый учитель астрономии показал детям планету Сатурн.

Мы посмеялись.

– А перед кем тут выступать? – сказал я, почесав затылок. Расчехлил бинокль и посмотрел на слонов.

К их спинам действительно широкими лентами были привязаны большие чёрные ящики: усилители и колонки. Я обратил внимание, что у головного слона вместо двух было шесть бивней. А замыкающий тащил на себе металлические бочки и электрогенератор.

– Перед марсианами, конечно, – снова прорываясь сквозь помехи, отозвался Сева. – Перед кем же ещё.

И рассказал два анекдота. Один про то, что муха, нагадившая на объектив телескопа, даже не подозревала, что наваляла целую галактику в созвездии Ориона. Его, я так понимаю, навеял Севе мой бинокль. А второй про то, как по поверхности Марса прогуливаются два зелёных марсианина, и один, задумчиво глядя на звёзды, говорит другому:

– Слушай, а ты веришь в землян?

– В землян? Я что, похож на идиота? И вообще – достал ты уже меня со своими розовыми человечками.

– Достал ты уже меня со своими дурацкими анекдотами, – сказал я Севе. Ты же не артист эстрады. Ты – диск-жокей. Вот и крути музыку. Поставил бы чего-нибудь задушевное. Красивое чего-нибудь. А то пейзаж – песок да песок. Сплошное однообразие.

– А что поставить-то? – задал вопрос Сева и тут же выдал анекдот про то, как в пустыне повстречались верблюд и пьяная черепаха, и черепаха спросила: – Слушай, верблюд, гололёд у нас, что ли? – Да нет. С чего ты взяла? – ответил верблюд. – А что ж это песка так много?

– Ну, например, «Marooned» или «Stationary Traveller».

– Задолбал ты меня своим арт-роком, – недовольно пробурчал радиоведущий. – Разве других направлений нету? Взять хотя бы джаз.

– Джаз, рок-н-ролл, бит, буги-вуги, блюз, регги, кантри, соул, фанк, фолк,

хард-энд-хэви, металл, как и просто рок в чистом виде – всё это монотонная музыка. И только арт-рок многолик и многогранен.

– Не согласен, но спорить не буду. – Сумел я разобрать сквозь треск разрядов и наконец услышал начальные аккорды «Marooned».

Пока звучал инструментал, мы с Севой хранили молчание. Немного печальная мелодия навеяла мне воспоминания о море, о чайках, о вечно куда-то спешащих судах, о моём детстве, о беззаботности и безмятежности.

– И где мне искать этих самых марсиан? – ни к кому конкретно не обращаясь, пробормотал я себе под нос. – Хоть бы знать, как они выглядят.

– Твой «Оставленный на необитаемом острове» вогнал меня в тоску. Может, что-то повеселей закажешь, а? Хочешь «Rock-N-Roll Is King» крутану?

Идти по пустыне было трудновато. Сандалии то и дело проваливались в песок, а колкие песчинки набивались в обувь и втыкались в босые ноги. Кроме того, было жарко, душно, хотелось пить.